Преподаватель: - Что, простите?! О_о
Толян: - Ну, это...Фотка моя там висит! Может, Вы меня оттудова это, тово, запомнили!
Глаза преподавателя становятся размером с перепелиное яйцо
- Где Ваша фотография там может висеть?
- Ну, это...Я сам не видел... Пацаны сказали, что там где-то на втором этаже висит...Пацаны видели!
Глаза преподавателя стремятся догнать размером яйцо бройлерной курицы, а то и страуса, а потом злобно суживаются и начинают прицельно метать молнии в область толиных выдающихся надбровных дуг:
- Молодой человек! Если Вы не в курсе, то я Вам поясню: на втором этаже висят портреты научных мужей, с петровских времён по сю пору, пожертвовавших все силы и знания данной области юридической науки. Вы уверены, что Ваша фотография может там висеть?!
Шепотки «Тооооля, мляааа! Ну кааак можно быть таким тупыыыым?!», «Чувааак, ты олееень! Пацаны тя тупо развелиии!», «Толян, не тупииии!», «Толя, спи уже взад!!!», «На фига мы его разбудили?!», «Толян, молчиии! Молчииии, твайюмааать!» мечутся в напряжённом пространстве аудитории.
- Ну, я не знаю, канеш...Но пацаны сказали! - упорствует в ереси Толян.
- Вернёмся к предмету международного частного права, - голосом профессора Снейпа продолжает преподаватель и мы понимаем, что зачёта на день раньше, чем поставлено в расписании, сегодня не будет...а может, вообще никогда не будет для нашей Богом забытой группы...
Потом преподаватель отдышался, подуспокоился и решил всё-таки продолжить заслушивать наши доклады. Толя протянул руку, вызываясь прочитать доклад. Буквально «прочитать». Я думала, меня квазимодски скукожит и никогда больше не раскукожит ещё на юридической психологии, когда почти вся моя группа начала читать с листов так, как стыдно уже читать в первом-втором классе начальной школы! Фигняааа! Это был ещё пучок ромашек по сравнению с Толяном! На свою беду он выбрал темой доклада особенности регулирования трудовых отношений в области международного частного права... Ну, как «выбрал»...забежал за полчаса до занятия в библиотеку, взял учебник, раскрыл наугад и откопировал первый попавшийся параграф от начала до логического завершения...странички две вышло... И вот, читает он, значит, читает...Преподаватель постепенно окаменеваааает...Нас начинает пугать происходящее, потому что довести преподавателя в погонах - это плохое завершение жизненного пути и может неважно сказаться на карме. И вот случилось страшное. Толян дочитался до слов не на русском языке. Фраза звучала так: «Коллизионный принцип применения закона страны места работы (lex loci laboris) - это основной принцип законодательства о международном частном праве Австрии, Албании, Венгрии, Испании и ряда других стран». Толян прочитал «лех лоси лаборис». «Лекс лоци лаборис» - терпеливо поправил его преподаватель. Через пару абзацев Толян опять поминает всуе каких-то лосей. Преподаватель поправляет его уже менее терпеливо. Советует не мучить себя и других, произносить по-русски. Толян кивает уверенным конским движением, но через несколько строк опять выдаёт «лех лоси лаборис» и «лех лоси де...де...де-ле-га...ганис, в общем, какой-то», потому что lex loci delegationis уже выше его способностей. Потом отрывает взгляд от бумаги, обводит замершую в шоке аудиторию довольным взглядом, улыбается по-детски невинно и душевно, и забивает последний гвоздь в голову преподавателя: «Ну, это типа по-аглиски». В этот момент впечатлительную Снежку начинает трясти от ужаса, её шпильки выбивают нервную дробь, Вовка Мелкий шипит сквозь зубы «Бфяяааффь!!!» и падает лбом на конспект, Вован-медведь тянет в сторону Толяна руки, неосознанно делая хватательно-удушающие движения, а я начинаю аккуратно биться головой о стену и моя верная Левая Рука утешающе поглаживает меня под партой по колену, шёпотом приговаривая «Ну-ну, шшш! Тиииише, зая моя, тииише!»
- Какой язык Вы учили, молодой человек? - тихо, почти нежно спрашивает преподаватель
- Ну это...аглиский - расплывается Толик в широкой улыбке
- Так я Вас удивлю: это не английский, это латынь.
- А...Ну, латынь...Какая разница? - беззаботно пожимает плечами Толян.
Ревизор. Немая сцена. Преподаватель пришёл в себя только минуты через полторы. Тихим, не обещающим ничего хорошего голосом, он пожелал нам лучше подготовиться к субботе, попрощался и вышел. Ни у кого не осталось сил, чтобы сказать Толику что-нибудь заслуженное. Мы вяленько собрались и выползли из своего балетно-копытного на свежий воздух. Кто-то курил, кто-то молча переваривал произошедшее, кто-то переговаривался короткими восклицаниями и междометиями. И тут - заключительный штрих! Выходит сияющий от радости Толик и кричит «Урааа! Я сдал этот зачёооот! Свобооода! Я сессию типа ваще закрыыыл!». У курящих сигареты к нижней губе поприлипали. На вопросы «КАК?!!», «Как, блять?!!» и «Ты, бля, лось, охуел?!!», Толя похвастался: «Ну, я это, его догнал потом, сказал, что в субботу типа дежурю, ну он мине и поставил!». «Толик, солнышко» - ласково начала я. - «Дай мне, пожалуйста, свою зачётку, мне её в деканат сдавать, сессия-то переводная была, печать надо поставить...и ступай, сердешный, домой, ступай!». Вован-медведь на всякий случай крепко взял меня за плечи и тоже угрожающе нежно добавил «Да, Толь, беги давай! И чтобы до мая мы тя больше не видели!». Толя тепло со всеми попрощался и ушёл в пургу. Занавес.