...и тех, кто остаётся.
читать дальшеМного разных мнений о том, что чувствуют те, кто остался жить, когда хоронят кого-то.
Есть матери, которые трудно переживают смерть своих детей. Даже если матери 80, а ребёнку было уже 60. Для таких матерей останавливается их собственная жизнь. Их жизнь превращается либо в искалеченное непосильным горем автоматическое существование, либо в фанатичное служение памяти покойного ребёнка, с превращением комнаты в музей.
Другие матери находят в себе силы жить дальше, в их сердцах живёт благодарность судьбе за то время, которое она подарила, позволила прожить его вместе с ребёнком. Всё это может касаться не только матери, но и отца, кого-либо из овдовевших супругов и прочих родственников…
Кому-то тяжелее хоронить именно родственников. Возникает ощущение, что именно над этим, твоим родом тяготеет какое-то проклятье, из-за которого один за другим в могилу сходят те, кто связан кровными или прочими родственными узами…и в этом видится зловещий намёк – следующие похороны могут быть твоими…
Известное изречение о том, что плачут чаще не по покойным, а по себе, тоже имеет под собой основание. В таком случае задаёшься вопросом: «Как же я теперь буду жить без?..» Потому что до этого было привычно, что вот он, человек, тут, он есть в твоей жизни. А теперь его в твоей жизни нет и никогда уже больше не будет. И очень наглядно и ярко это можно прочувствовать, когда кто-то умирает совсем рядом, и ты это видишь изо дня в день. Например, привыкаешь к тому, что диван широко разложен, и находится в таком положении семь лет…а после похорон собранный диван режет глаз, и мозг отказывается понимать, почему так, если уже стало привычным иное… А ещё остаются выработанные рефлексы. Позвонить или позвать по имени… А когда произносишь имя, в животе начинает противно скручивать кишки. Не сказать, чтобы очень уж больно. Но противно. Приучать себя «жить без» довольно неприятное занятие. И отнимает тем больше времени, чем больше места в сердце занимал ушедший.
Иногда можно смириться с уходом. Можно даже порадоваться, что чья-то тяжёлая жизнь или долгая, мучительная агония наконец-то завершилась. А иногда не можешь смириться. Даже через двадцать лет. Никак не получается. Боль потери волной накрывает всякий раз, как вспоминаешь… И это нисколько не меньшая боль, чем двадцать лет назад. Иногда кажется, что боль с годами становится только сильнее…
И совсем особая категория – отношение к тем, кто умирает на твоих глазах или в каких-то иных пределах досягаемости. Особенно, если человек умирает долго. Несколько лет. Три-четыре года. Или почти десять лет. И ты понимаешь, что он не живёт, а именно умирает. Хорошо, если умирающий всё равно считает, что он ещё живёт. Что даже такая жизнь – всё равно жизнь. Умеет наслаждаться жизнью и умеет настроить именно на такое отношение к жизни всех, с кем общается. Тогда поминки превращаются в вечеринку, а могила, украшенная ёлочными игрушками и горящими бенгальскими огнями, не остаётся в памяти наполовину осиротевших детей, как что-то жуткое.
А бывает, что мириться с истекающим сроком чьей-то жизни очень-очень трудно и больно. Когда понимаешь, что человек умён, талантлив, духовно богат… И постоянно задаёшь себе вопросы: «Почему такой человек должен уйти?», «Зачем умирают такие, но остаётся жить всякая мразь?». И очень тяжело от таких вопросов. Бывает, что просишь судьбу/бога/кого-то ещё отнять твою жизнь в обмен на жизнь того, кто так несправедливо рано умирает. И никак не можешь постоянно себя сдерживать, обязательно нет-нет, да и прорвётся истерика, когда будешь рыдать с подвываниями, заливаться слезами и колотить кулаками в пол или в стены. А потом утираешь сопли и продолжаешь общаться с тем умирающим, с чьим уходом так трудно смириться. Общаешься, как обычно, как всегда. Иногда, если умирающий сам затрагивает эту тему, цинично пошучиваешь, мол, а мы тебя, дорогой друг, скурим, когда кремируем. И ничем не показываешь, как тебе в это время рвёт душу. А потом опять как-нибудь повоешь и побьёшься в истерике… И так из года в год, потому что привыкнуть и не биться в истерике не получается, как ни стараешься…
Иногда переживаешь период яростного озлобления на умирающего за то, что он сообщил тебе о своём скором уходе. Бывает, доходит до того, что валишь на пол и бьёшь ему морду вкровь. А потом лежишь на нём и рыдаешь. От горя. Или от бессильной злости уже не пойми на кого… И нисколько не льстит, что он сообщил именно тебе, и именно тебя посчитал достойным такого, посчитал, что именно у тебя хватит сил для того, чтобы выдержать такое известие и пройти весь путь до самых похорон.
Легче, если удаётся понять, что ушедшие, особенно те, кто был тебе близок и дорог, никогда не исчезают насовсем. Остаётся след. То, чему они тебя научили. Приятные воспоминания, которые они тебе подарили. Какие-то ассоциации…с запахом, цветом, мелодией или чем-то ещё… И тогда понимаешь, что умирающий был прав, когда говорил: «Не бойся, я никуда не денусь, я же навсегда останусь с тобой!» Да. Навсегда. В ином качестве, чем при непосредственном общении, но всё же… От этого немного легче. Совсем немного. Но легче.
А ещё в жизни могут быть могилы, стоять у которых легко и можно сказать, что даже приятно. Если лежащие в этих могилах смогли прожить жизнь так, и сыграть в твоей жизни такую роль, чтобы стоять у их могил было легко… Эта лёгкость может об'ясняться разными причинами. Это может быть могила того, кого всю жизнь мечтал туда зарыть! И сбыча сей мечты способна принести душе невероятное облегчение! <циничная ухмылка> Или лежащий в такой могиле смог убедить тебя, что в твоей памяти о нём не должно быть ни горя, ни тоски, а только радость от сознания, что этот человек был в твоей жизни. У такой могилы не тягостно стоять…