В общем, "курю" со страшной силой. Пожалуй, единственное, что, окромя кондишена, спасает от жары, это синий-синий глазик графа Фантомхайва. Синий - прохладный цвет. Уборка дамской сумочки явила кусок написанного по самому пеклу, на порядком оплавленный моск. Сдуру оставила на видном месте: в итоге три тела бьются на кухне в истерике над четырёхтомником Брогкауза и Ефрона, выискивая слова "поархаичнее" и требуя когда-нибудь продолжения. Ну, это их филологические трудности. Лично я - дверью хлоп и спаааать! Ну не фанфикер я...я из другой породы бегемотов! По мне так, никто лучше
подобное не напишет. Слышь, Эффи, а слабо подхватить знамя стёбного фанфикшена, выпавшее из моих ослабевших и неумелых рук?
Житие в поместье графьёв Фантомхайвских
Действующие лица:
Емельян Игнатьевич (почему? а почему бы и нет?!) Фантомхайвский - молодой граф, сирота
Селиван Михайлов - дворецкий
Графиня Ангелина Петровна (опять почему бы и нет?!) Дюлина - тётя Емельяна
Тарас Гаврилович - управляющий (вечно в полудрёме)
Бориска - демобилизованный из-за контузии, ныне повар
Маланья - горнишная, подслеповатая девушка
Финька - мальчик на побегушках
Лизанька Филипповна Мидлефордова - кузина и невеста Емельяна
Плутень - цепной пёс
Сцена первая. Спальня графа. Входит дворецкий.
Отдёргивает шторы, подходит к постели графа и с безопасного расстояния негромко покашливает. Граф нехотя приоткрывает левый глаз, правый сощуривает от яркого полуденного солнца. Пытается повернуться спиной к окну и укрыться одеялом с головой, но рука в белой перчатке отвоёвывает край одеяла и неумолимо тянет на себя.
- Доброго утречка, ваше сиятельство, - кланяется дворецкий, легко уворачиваясь от летящей в него подушки. - Нет уж, извольте весь подыматься, Емельян Игнатьич, а не только рученькой махнуть. Сами давеча велели разбудить не позже полудня. Дела-с, ваше сиятельство, тётушка ваша уже дважды спрашивали.
- И давно ли тётушка ожидают? - граф потянулся и сел на постели, позволяя себя одеть.
- Так почитай что с третьих петухов прибыть изволили. Вот уж, право, словно и вовсе не ложились...
- Тьфу на тебя, Селиван! - граф досадливо поморщился. Тётушка Ангелина, графиня Дюлина, действительно имела две противных привычки - являться ни свет ни заря, и выглядеть при этом свежо и бодро. Несмотря на эти неудобства, а также прочие вольности, тётушка была мила сердцу последнего из рода Фантомхайвских, другой родни у паренька не было. - Что за напраслину возводишь на добропорядочную даму?! Эвон, не ложилась... Что ж, по-твоему, тётушка ночами разбоем промышляет?!
- Никак нет, ваше сиятельство! - Селиван тонко чувствовал момент, когда барин не в духе, и попятился к двери, кланяясь с самым покаянным видом. - Нешто ж можно ж, чтобы их сиятельство, как есть, в кумачовых кринолинах, и - разбоем на большой дороге!
- То-то, - смилостивился граф, отряхивая с себя последние остатки дрёмы. - А насчёт кринолинов кумачовых...Что, опять?!
- Дык... - Селиван развёл руками, давая понять, что лично он ничего с туалетами графини Дюлиной поделать не в силах.
- Право, тётушка постоянна в своих капризах, - молодой граф улыбнулся. Склонность тётушки к эпатажу ему втайне нравилась. - Однако, третьего дня посылал ей презент, платье по последней аглицкой моде, беленькое с кружавчиками... Неужели не по душе пришлось? А в романах врут, будто женщины охочи до нарядов...
- Вы бы, ваше сиятельство, Писание лучше читали, а романы, что романы...баловство одно! - Селиван ловко увернулся от второй подушки и выскользнул вон.
Сцена вторая. Гостиная в поместье Фантомхайвских. Графиня картинно расположилась у окна. Входит юный граф.
- Емеля! Кровиночка моя! - возопила графиня Дюлина, экспрессивно кидаясь к племяннику. - Здоров ли, голубь?! А румянец, румянец-то какой хворый!
- Полноте, тётушка Геля, - засмущался юный граф, пытаясь вывинтиться из крепких об'ятий родственницы. - И ничуть не румянец... Всё ваши наряды, тётушка! Изволите являться во всём червонном, аки дама с карты, вот мне на лицо и отсвечивает! Вот, третьего дня...
- Ах, Емеля, голубчик! - графиня последний раз стиснула задыхающегося племянника и отпустила, картинно опускаясь в кресло. - Ах, туалет восхитителен! Манифик, как говорят французы! Балуешь тётушку, бааалуешь!
- Толку-то? - буркнул граф, усаживаясь напротив. Бдительный Селиван незаметно заполнил маленький столик чайной парой и блюдом с ватрушками. - Если б вы носили подарки-то...Отчего так червонный любите, тётушка? Признайтесь, душа моя, не томите, оставьте вашу загадошность для столичных салонов. Вот, Селиван уже про вас бает, будто вы ночью разбойничать выходите. Оно-то конечно, в кумачовом на разбой сподручнее...Что с вами, тётушка?!
Графиня Дюлина поперхнулась ватрушкой, закашлялась, и злобно смотрела поверх кресла на Селивана. Тот пытался слиться с обстановкой. В светлой гостиной у него это плохо получалось: чёрный смокинг на аглицкий манер и волосы цвета воронова крыла никак не хотели сливаться с голубыми портьерами...
ту би ор нот ту би континуед...
И, пожалуй, мне такое не потянуть одной... Вот если дуэтом... Представила - и заржала. Теперь и соседям спать уже не надо...
Чернобыльлучше! эти три туловища с меня всё равно теперь с живой не слезут...прочухали, что вместо поиска по Сети "чего бы поржать", можно с бОльшим успехом выжимать меня...Сеть, она то есть, то нет, а я 24 часа в сутки в свободном доступеВ каком направлении пинать фик будем?
Вернее, приложить усилия чтобы он не заснул!